Преданья старины глубокой - Страница 120

120

- Распоряжусь, - еще мрачнее буркнул Тугарин, выходя за дверь.

Пока горячего навоза не принесли, старуха сунула яйцо в тот, что был. На уродливом морщинистом личике отразилось такое умиление, что Василиса невольно вздрогнула. Яга Ягишна обернулась к ней, ласково ухмыльнулась и спросила:

- Что, красавица, спросить чего хочешь?… Этому, чаю, сестрица моя тебя тоже не учила?…

- Не учила…

- Ну так смотри, да учись теперь - лучше уж поздно, чем совсем никогда. Раз во сто лет петух может снести яйцо - да не простое яйцо, а спорышок. И петух тоже должен быть не просто петух - непременно черный, да семигодовалый. Вот я, вишь, нужный срок-то по таблицам высчитала, да и дождалась-таки…

- Чего дождалась?

- Да за что ж тебя Премудрой-то прозвали, дурышша?! - неожиданно разъярилась баба-яга. - Волос долог, ум короток! Василиск из этого спорышка выйдет, василиск! Вначале нужно его в навозе горячем напарить, чтоб подрос малость, а потом… потом его шесть недель девица должна под мышкой таскать… М-хм-м… Где б нам девицу подходяшшу взять?… Ты, я думаю…

- Что ты, бабушка! - едва не рассмеялась Василиса. - Какая я тебе девица?! Я вовсе даже вдовица!

- И то верно… Да и морока это лишняя - с девицей… Того и гляди, как бы та спорышок-то не раздавила, не попортила, не выронила… Шесть недель не всякая выдюжит… Нет уж, мы иначе высиживать станем… Где ты там, моя красавица?…

Баба-яга просеменила к огромному сундуку и бережно достала оттуда лубяной короб. На дне, устланном мхом и листвой, важно пялила глаза здоровущая жаба. Она смерила Василису презрительным взглядом, надула на горле пузырь и гордо пробасила: «КВА!».

- Ах ты, люба моя!… - умилилась баба-яга, целуя жабу в темя. - Вот и пришло твое времечко!… Рада ли, дорогая?…

Поглаживая и щекоча крохотное чудище, Яга Ягишна осторожно перенесла его на стол - в заготовленное гнездо. Жаба равнодушно уселась там, еще раз басисто квакнула и замерла неподвижно.

- Прелесть, правда ведь?… - просюсюкала старуха, перемешивая в ковше навоз. - Сейчас спорышок наш дозреет, подложим под наседку… Жаба - она лучше всякой девицы василиска высидит, хоть и подольше сидеть будет. Не шесть недель, а все двенадцать, пожалуй… ну да ничего, Кащеюшка у нас терпелив на изумление, торопиться не любит, торопливцев не уважает… Хум-хум, а это что ишшо такое?…

Василиса прислушалась. В самом деле - последние минуты к ветру, свищущему в щелях, присоединился еще какой-то звук. Тоже свист, но громче, басовитее - так свистит камень, выброшенный катапультой.

Баба-яга, прихрамывая, подошла к окну и приложила ладонь ко лбу козырьком. Василиса, ежась от холода, встала рядом с ней и удивленно ахнула. По темному небу неслась летучая звезда с длиннющим хвостом.

Она все приближалась и приближалась, пока не стало ясно, что это вовсе не звезда, а нечто еще более диковинное - скрюченный горбатый карлик, летящий на собственной бороде. Седые волосы развевались пышным шлейфом, коротенькие пальцы колдуна сжались в кулачки, морщинистое лицо исказилось в злой торжествующей усмешке.

- Встречайте гостей, хозяева любезные!… - донес ветер.

- Джуда, старый негодник! - раскрыла приветливые объятия Яга Ягишна. - Сколько лет, сколько зим!

Крохотный старичок подлетел к мрачной башне и замедлил ход. Один виток вокруг каменной громады… другой… и вот, подобно сове, влетающей в дупло, колдун Джуда влетел в распахнутое окно, на лету обворачивая бороду вокруг талии.

- Душенька моя Яга, любовь молодости моей, как давно мы не виделись! - пропищал карлик, чмокая зардевшуюся старуху в щеку. - Десятилетия прошли, а ты ничуть не изменилась - все хорошеешь, все краше становишься!

- Ну полно, полно тебе, старый потаскун!… - замахала на него баба-яга, улыбаясь кривыми зубами. - А ведь наш Кащеюшка как раз к тебе в гости полетел - виделись ли?

- Виделись, виделись, был он у меня! - закивал Джуда, рассеянно снимая с полки одну из чародейских книг. - Но где же сам батоно Кащей?… Обрадовать его хочу - тронул он мое сердце, не усидел я в своем мачубе, все хорошо обдумавши! Силы мои слабы, возраст велик, хвори точат мое малое тело, но все ж в работу пока еще гожусь - чем смогу, помогу батоно Кащею в его деле благочестивом!

- Правильно выбрал, вижу теперь - удалец ты хоть куда!… - обрадовалась старуха, потирая сморщенные ладошки. - Настоящий джигит, красавец, орел горный, быстрокрылый!

Василиса Премудрая задумчиво переводила взгляд с бабы-яги на карлика-колдуна, не понимая ни слова. Речь меж этими двоими велась на каджвархвали - увы, княгиня почти не владела этим древним наречием Каджети. Так, пара простеньких фраз, не более того…

Джуда почувствовал, что на него смотрят, и тоже обратил взор к Василисе. В злобных глазах разного цвета промелькнуло узнавание и радость - как будто этот карлик уже когда-то где-то видел молодую княгиню. Морщинистое лицо исказилось в похотливой гримасе, толстые губы изогнулись в довольной ухмылочке, он быстро что-то залопотал, обращаясь к бабе-яге. Та ответила на том же наречии и непреклонно покачала головой. Джуда продолжал настаивать, даже рубанул воздух ладонью. Яга Ягишна погрозила ему пальцем и что-то сурово сказала - Василиса явственно различила слово «Кащей». Джуда слегка поутих, но бросать на княгиню зазывные взгляды не перестал.

- Бабулечка, а что это за уродец такой? - тихо спросила княгиня.

Сморщенное личико Джуды немедленно исказилось в злобной гримасе. Да, говорить по-русски он не говорил, но понимал все отлично - каждое словечко.

- Пойдем со мной, орел, покажу тебе твою горницу, - взяла карлика под руку Яга Ягишна. - Кащеюшка-свет еще не воротился - дела у него, задерживается. Но уже скоро будет, совсем скоро - с ним все и обговоришь ладком… А покудова отдыхай. Не приказать ли вина доставить?

120