Преданья старины глубокой - Страница 71

Спешить некуда - у того, кто бессмертен, времени всегда вдосталь.

Отправляясь в гости к дэвам, Кащей с самого начала подозревал, что попадет в ловушку. Он прекрасно знал о коварстве царицы Каджети, однако ничуть не беспокоился по этому поводу. Ему и в голову не пришло обидеться или разгневаться за содеянное с ним - и он совершенно не собирался мстить Бегеле или Божми. Да и за что? Никакого ущерба ему не нанесли - просто не сумели. Нет, чтобы навлечь на себя мщение Кащея, нужно нечто большее…

К пленению он тоже отнесся совершенно спокойно. Не то чтобы бессмертного царя радовало висение в скованном состоянии, но ему и раньше доводилось бывать в полоне. Собственно, он добрую четверть жизни провел в темнице, каждый раз терпеливо дожидаясь освобождения. Было время, когда русичи вообще всех невольников называли «кащеями» - в его честь.

Сколько Кащей Бессмертный себя помнил, его всегда пытались заковать в цепи, запереть в узилище, порубить на мелкие кусочки, а лучше всего - полностью уничтожить.

Первое, второе и третье несколько раз удавалось, четвертое - пока что нет.

Жаль, конечно, что с дэвами не удалось договориться по-хорошему. Войска Бегелы могли бы стать неплохим подспорьем против чрезмерно расплодившихся людей. И если бы не вероломная Божми, царь дэвов несомненно внял бы доводам Кащея. Но ничего не поделаешь - на рогатых великанов Кавказа рассчитывать не приходится.

- Скучно, - снова позвенел цепями Кащей.

Часы тянулись неспешно. Кащей безразлично разглядывал противоположную стену - больше в этой камере глядеть было не на что. Время от времени он напрягал сухожилия, терпеливо ожидая неминуемого момента, когда стопудовые цепи не устоят перед воротившейся силой.

Но пока что они держались.

Он не мог сказать твердо, сколько уже провел в этом каменном мешке. Вероятно, несколько дней. Казалось, дэвы успели позабыть о своем пленнике. Очень возможно, что так оно и было - чем-чем, а хорошей памятью эти великаны не отличаются.

Другое дело - Божми. Кащей был уверен, что коварная царица-колдунья то и дело вспоминает о нем… и наверняка при этом ехидно улыбается.

Из дыры, служащей единственным входом в камеру, доносились странные звуки. Слабые, тихие, но постепенно усиливающиеся. Тот, кто их издавал, приближался. Во тьме замерцал огонек. По каменному полу цокали копыта, а тишину подземелья время от времени нарушало яростное блеянье.

- М-мээээ!!! М-мээээ!!!

Кащей мгновенно догадался, что за тварь бродит по подземельям. И когда из проема показалась заросшая рыжей шерстью лапа, держащая огарок свечи, он уже твердо знал, кто перед ним. Рикирал дак, топорогрудый сатир. В целом похож на своего дальнего родича, когда-то в изобилии водившегося в рощах Пелопоннеса, но гораздо, гораздо опаснее.

Рикирал дак саженного роста, густо покрыты шерстью, морда - среднее между козлом и человеком, на голове кривые рога, сзади длинный хвост. Почти так же выглядят и обычные сатиры, только ростом помельче. Но у рикирал дак есть и два серьезных отличия. Во-первых, длиннющие когти на руках. Во-вторых, топоровидное лезвие, торчащее из груди, - за него топорогрудые и получили название. Еще их порой именуют саблегрудыми (кылыч тёш) или железногрудыми (темир тёш). Рикирал дак чудовищно сильны - в бою они обычно просто хватают врага и прижимают к груди, рассекая грудным лезвием надвое.

Обычные сатиры вымерли уже очень давно. И до сего дня Кащей полагал, что и рикирал дак тоже больше не существует. Однако ж выходит, что один еще остался…

Хотя этот явно очень старый - топорогрудые живут долго, сто тридцать лет и больше, но все же не вечно…

- Как твое имя? - холодно спросил Кащей, разглядывая отряхивающееся от пыли чудище.

- Мм-мээээээ!!!! - бешено взревел рикирал дак, оскалив заостренные клыки. Да, с такими зубками кушают обычно не травку… - ММММ-ММЭЭ-МММЭЭЭЭЭЭЭЭ!!!!!

Бессмертный царь почувствовал слабый зуд в ушах. А ведь перед ним отнюдь не обычный рикирал дак! У этого племени, как и у простых сатиров, есть особый дар - некоторые из них могут своими воплями внушать панику. Когда такой «одаренный» блеет во всю мощь, от него все разбегаются - птицы, звери, люди… Даже трава порой поникает и жухнет. Лучше всех это умел великий Пан - бог-сатир. От него и пошло слово «паника»…

Кащея эти вопли, само собой, не проняли. Но даже он что-то почувствовал - каково же пришлось бы на его месте простому человеку?! Сошел бы с ума, не иначе. А то и скончался бы на месте.

- Не так уж много было на свете рикирал дак, способных внушать панический ужас, - безразлично произнес Кащей, разглядывая рогатого. - Я знаю их всех по именам. Ты Абануаю?

- М-мэк! - буркнул рикирал дак, ужасно удивленный, что человек в цепях остался столь невозмутимым после его крика. - М-мэк!

- Ты Мезиль?

- М-мэк!

- Ты Очокочи?

- М-ма! - утвердительно кивнул рикирал дак.

- А, так это ты пытался снасильничать Ткаши-мапа? - вспомнил Кащей.

- М-ма! - гордо ухмыльнулось чудище.

Как и простые сатиры, рикирал дак похотливы и распутны до безобразия - гребут под себя все, что движется. Женщин, мужчин, детей, животных - всех подряд. Сатиры предпочитали охотиться за нимфами. И рикирал дак разделяют их вкусы - в лесах и горах Кавказа тоже водятся эти прекрасные девы-божества. Так, Ткаши-мапа была красавицей-оборотнем, богиней лесов и животных. Впрочем, тоже не безгрешной - немало охотников стали жертвами ее чар…

- М-мммэээ… - задумчиво проблеял Очокочи, оглядывая Кащея. - М-мммээээ…

Цокая копытами, он прошелся взад-вперед, кое-как прилепил оплывшую свечу к одному из скалящихся черепов, и с любопытством потыкал Кащея пальцем. Под нажимом острейшего когтя сизая кожа прорвалась, потекла черная кровь. Очокочи брезгливо поморщился - та дрянь, что наполняла вены царя нежити, источала нестерпимое зловоние.