Преданья старины глубокой - Страница 53

И вот - дошло.

- Ну шта-а, княже, когда выступаем-то? - пробасил Самсон, теребя правый ус. - Поторапливаться надобно, покуда холода не ударили…

- В наиближайшее время! - сурово нахмурился Глеб. - Пиши указ!

Молодой писец с готовностью схватился за перо, преданно взирая на великого князя.

- Всем князьям, боярам, детям боярским, да просто житьим людям - в кратчайшие сроки явиться к стенам тиборским конно, людно и оружно! Да пусть не лукавят - сколь положено, столь и должно привести люду вооруженного! Самолично проверять буду, по всей строгости - кто слукавить надумает, того разорю, по миру пущу, кнутом всенародно пороть велю!

Ему в такт кивали Несвитай и Ворох - тиборские конюший и меченоша. После воеводы эти двое в войсках самые важные - один конями заведует, второй оружием. Им как никому другому важно, чтоб бояре соблюдали уговор, как следует снабжали хозяйство конями да оружием.

И людьми, вестимо.

- Грррм!… - негромко прозвучало из угла.

Тучный большелобый боярин, облаченный в тяжеленный медвежий кожух и высокую горлатную шапку, неспешно встал со своего места и неуклюже прошествовал на середину горницы. Присутствующие невольно притихли - боярин Бречислав по пустякам рта не открывает.

- Не стоит спешить, княже, - трубно пробасил Бречислав. - Мыслю я, что Кащей только того и дожидает - как бы нас к себе в лапы заманить. Явишься ты к нему в царство с войском, а он тебя - цоп! - и в принаду поймает. Не для того ли он и святого отца подобру-поздорову отпустил? Видно, нужно было Кащею, чтоб доподлинно ты знал, что именно он Ратич разорил, а не кто другой…

Князь Глеб наморщил лоб. Воевода Самсон и отец Онуфрий недоуменно переглянулись. Бояре зашушукались, обсуждая неожиданную мысль, пришедшую их старшому. И видно было, что мысль эта вызывает у них неприязнь. Как же так - всему княжеству оскорбление нанесено тяжкое, и даже не отомстить?! Да куда же это годится?! Какой же князь снесет такую обиду?!

В первый момент схожие чувства овладели и Глебом. Лицо молодого князя раскраснелось, брови скрестились, пальцы сами собой сжались в кулаки… Он уже хотел шваркнуть по столу и рявкнуть, что он-де здесь князь, ему и решать! А кому что не по нраву - может проваливать хоть в баню, хоть к черту в зубы!

Но в следующий миг князь все же одумался. Его глаза встретились с мудрыми очами боярина, и перед Глебом невольно пронеслась череда советов, данных Бречиславом за все годы княжения сначала Берендея, а потом его сына. Отец Глеба всегда им следовал - и ни разу не прогадал. А его наследник, несмотря на гневливость и вспыльчивый нрав, все же уродился мужем толковым. Когда надо, умел и прислушаться к тому, кто более опытен.

- Что ж, может, и вправду… - невнятно промямлил он. - Может быть… кто его знает… А что сам-то посоветуешь, дядько Бречислав?

- А посоветую я не впрягать телегу поперек лошади, - степенно ответил боярин. - Вначале подробно вызнать надо, что и как. Отправим наушников в Кащеево Царство - пусть доподлинно все разузнают. Что Кащей замыслил, что за каверзу готовит?

- Да как же их отправлять-то?! - крикнул боярин Захария. - То ли не известно, что в Кащеевом Царстве люду православному жизни вовсе нет? Сей же час распознают подсыла, да на кол посодют!

- Верно, верно, - закивал седой головой боярин Михайла. - Уж сколько мы их засылали - так всех либо навьи схарчили, либо татарва зарезала. У Кащея там всюду глазы и ухи - на небе и на земле…

- Есть у меня один верный человечек, - невозмутимо поведал Бречислав. - Бывал он уже в Кащеевом Царстве - и живым воротился. Побывает и еще раз.

Князь Глеб приподнял брови.

- Дядько Бречислав, а отчего же ты мне о том человечке не сказывал? - сумрачно спросил он. - Или не доверяешь? МНЕ не доверяешь?! Может, опасаешься, что я Кащею тишком служу?!!

- А оттого и не сказывал, - развел руками боярин. - Не горячись попусту, княже, чай, сам понимаешь - коли даже лучшие друзья о какой-то тайне не ведают, так врагам она тем более неизвестна. Коли повелишь - открою тебе, кто мой подсыл, но - чур! - наедине, без посторонних ушей!

Теперь гневный румянец явственно набежал на щеки прочих бояр. Как?! Их - знатнейших из знатных, родовитейших из родовитых - да вдруг посчитали недостойными доверия?!

Зато князя этот аргумент убедил. Он понимающе хмыкнул, весело глядя на кучку бородачей в длиннорукавных кожухах. Атлас, бархат, шелк, объярь, тафта, мухояр, сукно заморское всех сортов - сгрудившиеся бояре походили на стаю Жар-Птиц. Червленые сапоги, высокие горлатные шапки, длинные резные посохи, тяжелые золотые браслеты, перстни с камешками… У боярина Фомы, Мешком прозванного, так даже на пальцах ног кольца, хоть под обувкой и не видно.

Бояре ворчали, перешептывались, бросая на Бречислава неприязненные взгляды. Однако не более того - по чину боярину следует двигаться неспешно, говорить негромко, смотреть прямо, держаться спокойно, смеяться тихо и редко…

Правда, блюдут они этот чин не всегда.

- Ладно, дядько Бречислав, будь по-твоему, - уже мягче сказал князь. - А только дальше что же? Вернется твой подглядчик - тогда пойдем на Кащея?

- Нет, княже, и тогда тоже не пойдем, - покачал лобастой головой Бречислав. - Помысли рассудительно - что произойдет, коли мы сейчас войной двинемся? На дворе осень, холода подступают, уж и до снега недалече. Для Кащея - самое любезное время, ему ночь да зима - верные союзники. Засядет он в своем царстве, дождет нас, да там и похоронит. Он-то уж, небось, к бою готов, а вот мы - не очень пока что. Знаешь же - в родном дому и стены помогают. Повременим немного, князь. Пущай Кащей лучше сам к нам является… и уж тут-то мы его встретим! Как подобает встретим!