Преданья старины глубокой - Страница 48

- Э-э-э… - робко поднял руку Калин.

- Разумеется, за исключением татаровьев, - кивнул ему Кащей. - Татаровья - единственное разумное племя из всех людских племен. Потому именно татаровья избраны мной, чтобы представлять на этом свете человеческий род, когда все остальные люди отправятся в Навь. Ну а теперь…

Тяжелые створы вновь распахнулись. Дивии, стоявшие на страже тронного зала, вновь промаршировали на середину, печатая шаг, ведомые невысоким татаровьином. И между ними вновь висел пленник… пленница.

- Отпустите сейчас же!!! - истошно визжала Василиса. - Я ваша царица, вы, болваны!!!

- Что? - привстал со своего места Кащей. - Что за наглость? Это я - их царь.

- А я - твоя жена!

- Одна из пятидесяти, - сухо дополнил Кащей. - Как ты пробралась мимо стражи сераля?

- Ой, господи, да было бы о чем говорить… - деланно зевнула Василиса, изящно прикрывая рот ладошкой. Разумеется, при этом она изогнулась так, чтобы все присутствующие могли как следует оценить общую грациозность и безупречные линии тела. - Да разве там стража? Вот у моего батюшки в пастухах кривой дедка Негожа служил - вот это был страж так страж! Хоть и бражничал беспробудно, однако ж за десять лет ни одной коровки не потерял! А эти болваны меднолобые…

- Самое лучшее железо! - возмутился Сам-с-Ноготь. - Из Каменного Пояса доставляем! Ты это, девка, не говори зря про что не разбираешься!

- Отпустите ее, - приказал Кащей, барабаня пальцами по подлокотнику трона. В ритмичном перестуке начало проявляться легкое недовольство.

Дивии всегда выполняют приказ господина мгновенно, без малейших раздумий. Они молча разжали хватку, и бедная княгиня шлепнулась на пол, болезненно скривившись и потирая мягкое место. Но уже в следующий миг вскочила, гордо выпятила подбородок и приняла одну из лучших своих поз - «оскорбленная красавица». Крохотные глазки Тугарина заинтересованно блеснули.

- Ах, царь, нам ли с тобой вести глупые перебранки?… - ласково вздохнула Василиса, как-то очень незаметно преодолевшая расстояние меж дивиями и троном. - Почему бы не решить дело миром, м-м-м?…

Она часто захлопала длиннющими ресницами, мило улыбнулась и уселась Кащею на колени. Внутренне княгиня содрогнулась от отвращения и боли в ягодицах - вблизи этот кошмарный старик оказался еще страшнее, чем издали, а его колени вполне могли бы служить орудием пыток. Но милая улыбка не сошла с ее лица ни на мгновение, а пальцы ласково перебирали жесткую седую бороду.

Кащей Бессмертный несколько секунд безразлично смотрел на красавицу-молодицу. Потом иссохшие пергаментные губы медленно разжались и исторгли из себя одно-единственное слово:

- Убрать.

- Эй, эй, эй, кого убрать, куда убрать, зачем убрать?! - всполошилась Василиса, возмущенно глядя на Кащея.

Но ее уже подхватили железные ручищи. Могучие дивии невозмутимо поволокли кащееву супругу прочь из тронного зала - обратно в сераль. Бедная красавица распахнула глаза так, что они едва не вылезли из орбит, не в силах вымолвить даже слова.

Только снова очутившись в серале, Василиса сумела опомниться. Она бешено топнула ногой, сверля взглядом железные спины дивиев, скрипнула зубами и вновь достала из-за пазухи шапку-невидимку. На ее счастье, Кащею не пришло в голову допытываться, каким же все-таки образом одна из его наложниц сумела ускользнуть.

- Ладно же, Кащеюшка… - зло улыбнулась Василиса. - Хочешь войны? Ну так будет тебе война. Попомнишь еще меня…

Глава 11

Великан, выросший на пороге, некоторое время топтался на одном месте, словно не решаясь войти. Яромир, сидящий за столом, скучающе зевнул, обнажив белоснежные волчьи зубы, и сказал:

- Или входи, или уходи. Но на пороге не стой. И дверь закрой - холоду напускаешь.

- А мне холод не помеха… - невнятно пробасил гость. - Ну, поздорову тебе, Волк…

- И тебе поздорову, Пастырь, - степенно кивнул Яромир. - Это ты нас вчерась весь день кругами водил?

Леший смущенно закряхтел, закрыл за собой дверь и прошел в глубь избы, капая на пол мутной водой. Для непривыкшего взгляда выглядел лесной хозяин жутковато - в добрую сажень ростом, с ног до головы покрыт темно-зелеными волосами… да нет, не волосами! Хвоей! Самыми настоящими еловыми иглами! Кожа его также напоминала еловую кору, глаза и рот - трещины, да и сама голова больше походила на огромную шишку. Ступни - узловатые корневища, кисти рук - еловые лапы.

Древообразное чудище встало у каменки и протянуло лапищи к тлеющим углям.

- А-а-а… - довольно ухмыльнулся леший. - А-а-а… Тепло у тебя…

- Да ты присаживайся, отдохни с дороги, - проявил гостеприимство Яромир.

- Благодарствую… - прокряхтел леший, усаживаясь на табурет.

Оборотень и лесной дух некоторое время молчали, меряясь тяжелыми взглядами. Время от времени то один, то другой посматривал на сладко храпящего Ивана. Княжич пару раз почмокал губами, прижимая Самосек к груди, но просыпаться и не подумал.

- Ишь ты, заспиха какой… - хмыкнул леший. - Храп-то прямо медвежачий…

- Ну, ты и сам скоро храпака задашь… - усмехнулся Яромир. - Листья желтеют, холода близятся…

- Да-а-а… - со скрипом покивал головой-шишкой леший. - Скоро уже у нас спячка…

- Скоро, да. А чего же это ты все-таки нас по лесу-то водил, дурманом меня опутывал? - не дал уклониться от главного Яромир. - Я чем-то тебя обидел, Мусаил?…

- Тихо ты, дурень!!! - вскочил с места леший. - Сколько раз повторять тебе, шерсть волчья, не произноси моего имени всуе!!! Или не знаешь, что приключиться может?!

- Знать-то знаю. А вот чего не знаю, так это того, с чего вдруг главный леший ельников так на меня взъелся. Разве мой батюшка не заключил со Святобором уговора, что нашему роду обиды от вас, полисунов, не будет?