Преданья старины глубокой - Страница 20

- М-м-м?…

- Говоришь, Росланей-великан десяти сажен росту был?

- Ну. И что?

- Да как-то оно не того… - почесал в затылке Иван. - Во мне даже одной-единственной сажени нет, а мне этот меч как раз по руке, будто под меня и делали… Как же им этакая орясина сражалась? Он же у Росланея в руке не больше щепки должен был быть…

Яромир озадаченно нахмурился. Посмотрел на переливающийся радугой Самосек. Перевел взгляд на глупо моргающего Ивана. Снова на Самосек. Снова на Ивана. Действительно, как-то странно - чтоб такой великанище, да вдруг обычным человеческим мечом рукопашничал… Такому впору сосну вместо копья ладить, столетний дуб вместо булавы пользовать…

- Да, не то что-то… - признал он. - Тут, поди, сам Родомысл не додумается - как такое могло быть… Выходит, врет где-то сказание… Только вот поди угадай, где именно, и как у них по правде дело было…

- А ты не знаешь?

- Я - не знаю. Да ладно, бес с ним! Встретим кого-нибудь, кто сам там был - да вот хоть того же Кащея! - так у него и спросим. А пока - чего зря голову ломать?

Солнце уже коснулось небозема краешком, когда огромный серый волк с всадником на спине вновь выбежал на лесную тропу. Трава едва заметно приминалась могучими лапами - он словно бы не бежал, а летел над землей. Всадник бережно баюкал в ладонях булатный клинок, еле заметно мерцающий в вечернем сумраке.

- Слушай, а мы туда едем? - забеспокоился Иван, не узнающий окрестностей. - Ратич отсюда на полуночь лежит!

- А ты зачем к брату? - ответил вопросом на вопрос Яромир. - Просто в гости?

- Не-а! - гордо вытянул подбородок Иван. - Самобрат мой старший, Глебушка, повторно жениться надумал! На носу-то у нас что, а?…

- Грязь у тебя на носу, - рассеянно ответил волколак, повертывая голову к седоку. - В земле измазался, что ли?

- Да я не про то! - обиделся Иван, утираясь рукавом. - Осенний мясоед у нас на носу - самое время невесту под венец вести. Хочет, чтоб мы с Игорем ему сватами были - батька-то наш уж помер, дядья с крестными тоже все… Я сначала до брата, потом обратно в Тиборск, а оттуда со свадебным поездом, со свахами да дружками - во Владимир…

- У князя Всеволода дочку сосватать решили? - сразу догадался Яромир. - Думаешь, отдаст?

- А чего б ему не отдать-то?! - возмутился Иван. - Все уж давно обговорено! Чай, не золотарь деревенский сватается - великий князь тиборский! Наш Тиборск, может, и победнее их Владимира будет, да только у Всеволода этих дочек четыре штуки! Да сынов аж восемь!

- И еще двое в младенчестве померли, - лениво добавил Яромир.

- Во-во! Куда ему столько - с кашей съесть? Чем наш Глеб его дочке не жених?

- До Покрова дня свадьбы не играют, - задумчиво заметил оборотень. - Еще почти три седмицы.

- Ну так куда торопиться-то? Игорь вот тоже недавно женился - в летний мясоед, аккурат после Петрова дня… Погощу у них с Василисой седмицу-полторы, а там уж двинемся, благословясь…

- Понятно… Ну, раз уж ты никуда не торопишься - сослужи-ка мне, Иван, еще одну службишку… Из принады подлой ты меня вызволил - ну так доведи дело до конца, а я уж тебе век благодарен буду, сполна за помощь отплачу, не сомневайся. Надо же меч твой новый в деле опробовать, а?

- Конечно, надо! - согласился княжич, поглаживая рукоять. - Что за службишка?

- Да пустячок… - усмехнулся Яромир. - Ножичек один возвернуть… украденный… Как раз для Самосека работенка…

Деревья впереди расступились, открывая еще одну поляну. С одного конца к ней примыкало травяное болото, с другой - сплошной угрюмый ельник.

А в самой середке возвышалось удивительное и жутковатое строение - почерневшая ветхая изба на огромных куриных лапах.

Глава 5

Ночь выдалась прохладная и ветреная. Весь Ратич сладко спал. Над кремлем разлилось дремлющее умиротворение, в княжеском тереме царила тишина и спокойствие.

Два пожилых гридня, сторожащие княжеские хоромы, сонно клевали носами. Тяжелые остроконечные шеломы лежали на полу - и так уже плеши из-за них, окаянных! Конечно, окажись здесь князь или воевода - досталось бы стражам на орехи, да только воевода сейчас третьи сны видит, а князь вовсе незнамо где. Может, и помер уже…

Дружина у князя Игоря не самая большая - двести гридней всего. Ну так он князь младший, подколенный - вот у брата его, Глеба Берендеича, сила так сила! В великокняжеской дружине Тиборска одних только гридней тысяча двести, да еще отроки, да мечники, да детские, да тиуны! А еще ведь малые дружины боярские, да ополчение земское и городское, да наемники чужеземные…

Силища!

И ничего не попишешь - Кащеево Царство под боком, в любой день вороги напасть могут. Ну и другие соседи тоже, конечно, не лаптем щи хлебают - и от владимирцев набеги бывали не раз, и от новгородцев, и чудь заволочская вечно нос не в свое дело сует… Да и свои же тиборчане тоже порой могут ежа подложить - вон, три года назад Кладень с чего-то взбунтовался, пришлось им по шапке дать…

- А что это батюшка архиерей все домой не едет? - от скуки спросил один из гридней.

- Да пес его знает… - пожал плечами другой. - Видать, в храме дела какие…

- А какие?…

- Пойди к нему, да спроси… Может, ответит.

Гридень только гыгыкнул, показывая, что понимает шутку. Отца Онуфрия, архиерея Тиборской епархии без нужды старались не беспокоить. Несмотря на высокий сан, он не любил официального обращения «Ваше Преосвященство», предпочитая короткое «владыко». Однако общение с ним было делом трудным - святой старец отличался тяжелым характером, а в качестве аргументов в споре любил использовать березовый посох.