Преданья старины глубокой - Страница 134

134

- Сука! - в бессчетный раз обругал его Баюн. - Леший-батюшка, помоги, заступись, злые люди над котиком неповинным изгаляются!…

- Не надрывай горло - Ерофей-мученик прошел, лешие все дрыхнуть улеглись. Теперь их до весны не докричишься, - лениво ответил Яромир, выискивая среди пожухлой травы стебелек покрепче. Найдя такой, он сунул его в зубы и улегся на землю, устремив глаза к звездам. - А коли опять колыбельную петь вздумаешь - зубы повыбью, понял?

- Теперь что же - на шапку меня, да? - зло прошипел Баюн, безуспешно пытаясь растянуть ремни на лапах. - Суки!

- Ты лучше поблагодари, что мы на тебя капканов ставить не стали, - усмехнулся Яромир. - Не люблю я их чего-то в последнее время…

- Зовут тебя как, перевертыш? - перебил его Баюн. - Какого ты роду-племени? Чтоб мне знать, на кого зуб точить…

- Зовут меня Яромиром, роду-племени я славного, древнего, прихожусь родным сыном Волху Всеславичу, - степенно ответил оборотень. - Со мной - Иван, сын Берендея, покойного князя тиборского. А изловили мы тебя не по собственному хотению, но по велению Всеволода Юрьевича, князя Владимира и Суздаля…

- Так что на него зуб и точи! - влез Иван.

Глазные дырки в железном колпаке ярко засветились - зрачки огромного кота сузились до тоненьких ниточек. Он подозрительно осмотрел своих поимщиков с головы до ног и задумался, тяжело урча.

- Да, я знаю про вас сказки, - наконец промолвил он. - «Сказ о том, как Яромир Серый Волк на закат путешествовал, да в земле Баварской вервульфа в честном двобое загрыз». «Сказ о том, как Яромир Серый Волк к бабе-яге в полон попал, да ножа отцовского лишился». «Сказ о том, как Яромир Серый Волк с ведьмаком коварным бился, да серебряным кинжалом тяжко ранен был».

Яромир невольно коснулся старого рубца на левой скуле и озадаченно нахмурился. Действительно, этой отметиной его украсил ведьмачий кинжал. Известное дело, серебро ранит сразу обе личины оборотня, поэтому после него раны заживают так же медленно, как у обычных людей, а шрамы не рассасываются, остаются навсегда. Любой оборотень предпочтет десяток обычных стрел одной серебряной.

- Откуда узнал? - ровным голосом спросил Яромир.

- На то я и Баюн, чтоб сказки рассказывать… - вкрадчиво промурлыкал кот. - У меня таких историй мно-о-о-ого…

- А про меня есть? - загорелся Иван.

Баюн окинул его снисходительным взглядом и лениво изрек:

- Меньше. Молодехонек ты уж очень - мало про тебя пока что сказать можно… Хорошей сказке устояться нужно - хоть годика три… Но из раннего… м-м-м… да, есть кое-что. Правда, не сказки, а побасенки - только чтоб мужикам ржать. «Сказ о том, как из-за княжича Ивана шесть красных девиц в одну ночь девицами быть перестали». «Сказ о том, как княжич Иван домового поймал, да по лбу от него схлопотал». «Сказ о том, как княжич Иван да воевода Самсон друг друга за женщин приняли»…

- Вранье!!! Все вранье!!! - истошно завопил Иван, страшно покраснев. - Не было такого, не было, никогда не было!!!

- Ну-ка, ну-ка… - заинтересовался Яромир. - Ну-ка, поподробнее…

- Да он же все врет, врет, врет, ВРЕТ!!! - не унимался княжич.

- В моих сказках только правда! - напыжился Баюн.

- Давай уже, рассказывай, как там дело было! - пододвинулся поближе усмехающийся Яромир.

- А дело было так, - замурлыкал вредный котище. - Состарился воевода Самсон на службе княжьей, овдовел. Ну и известно - седина в бороду, бес в ребро. Женился во второй раз - на Дуняше, ключницы своей дочке. Ну, девка молодая рада-радешенька - у воеводы хоромы богатые, мошна тугая, да и собой мужчина видный, богатырь на загляденье, хоть и не мальчик уже. А только со временем скучать начала - у мужа старого на уме только ратные дела, к женским ласкам поостыл уже, да и силы все ж не те, что в молодости. Принялась Дуняша потихоньку на сторону поглядывать - сначала вприглядку, а там все чаще и чаще. Молодка она была прилежная - то и дело с кем-нибудь прилечь норовила. Да и ходить далеко не надо - чай, муж не кто-нибудь, а воевода княжий, над всей дружиной начальник. Парней лихих в дружине хватает… И вот положила Дуняша глаз на княжьего меньшого брата - Ивана свет Берендеича. Зазвала милого дружка к себе в светлицу - ночью наказала приходить, когда все спать лягут. Три раза повторила - во второе окно справа лезть. Да только этот дурак все едино обсчитался и в третье залез. А то было окно самого воеводы Самсона… Ночка выдалась темная - ни зги ни видать. Полез Иван к воеводе под бочок - а тот очи продрал, да спросонья решил, что это женка его, Дуняша. Обняли они друг друга, слова шепчут ласковые - а сами чуют, что не то что-то деется… А уж как нащупали друг у друга то, чего ни у одной женщины не встретишь…

- ВРАНЬЕ!!! - истошно завизжал Иван, страшно топая ногами. - Вранье! Вранье! Вранье! Не было такого! Никто не видел! Не было!

- А дальше, дальше? - отмахнулся от него Яромир. - Дальше-то что было?

- Из окна я выпрыгнул дальше… - убито ответил вместо Баюна Иван, опустив очи долу. - Да и дал деру. К Дуньке с тех пор на перестрел не подхожу! А жалко - ладная она молодка, ядреная, краснощекая…

- А Самсон Самсоныч что?…

- Воевода Самсон - муж не самый глупый, - мурлыкнул кот Баюн. - Долго думал, да все-таки догадался, что гость ночной не к нему являлся, а к жене молодой. Однако ж шуму поднимать не стал - решил не выносить сору из избы. Только задал Дуняше своей взбучку, выбил из нее дурь, на том дело и кончилось. Блудить она не бросила, но наглости все же поубавилось…

- Хорошо хоть, не вызнал он, что то я был… - поежился Иван.

- Ошибаешься, вызнал… - ехидно засверкал глазами Баюн. - Говорю же, воевода Самсон - муж не самый глупый. Он не только рати водить умеет. Посмотрел он наутро следы под окном, нитку нашел красную от рубахи, видоков поспрошал, все тихонько расследовал - и точно удостоверился, что был то не кто-нибудь, а княжич Иван по прозвищу Дурак… Впрочем, он с самого начала на тебя и подумал.

134