Преданья старины глубокой - Страница 109

109

Да, озерный хозяин в бабках поднаторел, ничего не скажешь, только вот опрометчиво выпустил из виду, что на сей раз играть придется на суше. А он явно учился бросать биток под водой. И здесь, в совершенно иной среде, старому водяному приходилось нелегко - он все время промахивался, биток перелетал через шеренгу бабок, по привычке запущенный слишком сильно, да еще с подкруткой.

Зато Иван швырял налитый свинцом козонок в самую тютельку - после каждого удара вылетала именно та бабка, в которую он целился. Водяной все больше пасмурнел, кисло поглядывая на своих русалок. Те радостно били в ладоши успехам Ивана - им-то что, не они же будут расплачиваться…

Время от времени Яромир лениво помахивал в сторону водяных мертвячек листочками полыни. Те отшатывались, но потом снова начинали подкрадываться ближе. Для русалки живой человек, особенно мужеского полу - что сладкий пирог для обжоры. Ручки шаловливые так и тянутся - защекотать, придушить, на дно утащить… А уж когда живой мертвым станет… вот тогда они сразу интерес растеряют - теперь-то уж никуда не денется, до веку с ними останется.

- Скажи-ка, красавчик, а ты женатый ли?… - сладко спросила старшая русалка в спину Ивану.

- Да рано мне еще… - аж покраснел княжич, утирая нос рукавом. - Двадцать годов всего…

- Да разве ж это рано? - удивилась русалка. - Да это ж в самый раз!

- В самый раз, в самый раз!… - загомонили остальные русалки.

- Рты закройте, мокрощелки! - гневно булькнул водяной. Неудачные броски раздражали его все больше и больше.

Постепенно озерный хозяин приноровился к непривычным условиям. Его удары становились все метче, биток теперь летел точно в цель. Однако ж Иван к этому времени настолько ушел вперед в счете, что водяной мог только бессильно яриться, глядя, как его золото улетучивается вместе с каждой подбитой бабкой.

- Топельца на тебя нет, проклятый!… - наконец ругнулся водяной, отбрасывая биток прочь. - Ваша взяла!…

- Вот и ладно, вот и хорошо, - довольно ухмыльнулся Яромир. - Ну что, будем расплачиваться? Или еще поиграем?

- Нет уж, ну вас всех к болотниковой матери! - огрызнулся водяной. - Забирай свое золото, Волхович, да проваливай подобру-поздорову, а не то еще передумаю! А ну, мокрощелки, домой - светает уже!

Переваливаясь с боку на бок, точно беременная медведица, водяной проплюхал обратно к озеру, погрозил напоследок кулаком, снял лапти и уселся на исполинского сома, все это время терпеливо ожидавшего возвращения хозяина.

Водяная лошадка отплыла подальше от берега, неся на себе все еще ворчащего седока, и начала медленно погружаться в пучину. В какой-то миг ноги водяного незаметно сменились прежним хвостом, а потом над его головой сомкнулась озерная гладь.

Русалки неохотно последовали за ним - на восходе действительно уже занималась заря. Дневного света подводные жители не любят, им куда милее лунный.

На некоторое время Иван с Яромиром остались одни. Княжич даже начал думать, что водяной их обманул… но тут вода вновь забурлила, и на берег медленно вышли четверо парней, выглядящие так, будто пролежали на дне несколько лет. Тела бледные, разбухшие, дурным запахом так и шибает во все стороны. А уж рожи-то, рожи!… Глаза пустые, бесцветные, рты полуоткрыты, вода из них каплет, волосы реденькие, гнилые. У одного из ноздри дрянь какая-то торчит - не то червяк водяной, не то головастик.

Это утоплые - холопья водяного. Прислуживают ему, работу всякую выполняют. Те же русалки, только в мужском обличье… и на вид куда гаже. Утоплые на сушу выходят редко, за собой не следят, живых соблазнять не годятся. Куда уж им с такими рожами!… Зато сильные, работящие, для всякого ремесла пригодны.

Вот и сейчас - тащат вчетвером дубовую скрыню, оклеенную шкурой нерпы и окованную железными полосами с узором. Меж полос - накладки в виде озерных кувшинок. Вроде не так уж и велика скрыня, а чувствуется - страшная тяжесть, еле волокут.

- Хозяин сказал вам шапку златом наполнить, - сипло прогнусавил один из утоплых, ставя свой угол на землю. - Подавайте вашу шапку.

- А вон - на земле лежит, - с готовностью указал Яромир. - В нее и сыпьте.

Утоплые равнодушно подняли свое беремя и поволокли к шапке, пожертвованной боярином Фомой. Один поднял крышку, остальные начали черпать горстями золотые монеты и складывать в шапку.

Серый Волк довольно потирал руки. Безмозглые утоплые не обращали внимания, что шапка бездонная - сколько ни сыпь, а все не прибавляется. Им что хозяин сказал, то они и выполнят, а до остального вовсе дела нету.

Тем более, что скрыня водяного тоже оказалась непростой - золото в ней все не убывало и не убывало. Потому-то и тащили, видать, с таким трудом…

Ямину самозваные копари вырыли, конечно, немаленькую. Но все же и не самую большую - пришло время наполниться ей доверху, выросла над шапкой золотая горка. Утоплые тупо почесали в затылках, явно силясь сообразить, почему у них на столь невеликую емкость ушла такая прорва монет. Потом равнодушно пожали плечами и поплелись обратно к воде. Скрыня стала заметно легче - двигались холопья водяного куда как веселее.

Яромир проводил их цепким взглядом, подождал, пока все четверо не скроются под зеркальной гладью, а потом стремглав бросился к яме.

- Давай мешки, быстро!… - рыкнул он на Иван. - Пошевеливайся, пошевеливайся!…

- На пожар, что ли, торопишься?… - заворчал княжич, расправляя сыромятные мешки, прихваченные запасливым оборотнем. - Успеем, чай…

- Да быстрее же, дурак… - начал резво перекидывать монеты в мешок Яромир. - Быстрее, быстрее!… Сейчас дойдут утоплые до водяного, он их спросит - а что так долго ходили?…

109